Колючая звезда [= Сестры Бьюмонт ] - Лиз Филдинг

– Вы правы, вам действительно позарез нужно новое платье.

– Я знала, Габриел, что вы это поймете. Но не ходите со мной. Я договорюсь с Мелани, она составит мне компанию.

– Сознаюсь, Клаудия, я вряд ли помогу вам советом в столь ответственном деле. Но боюсь, мне все же придется пойти с вами. Я обещал.

– Все этот Люк! – возмутилась она. – Я как чувствовала, что не должна была оставлять вас вдвоем! Поленилась тогда спуститься с лестницы. Вот и расплата. Теперь он навесил вас на меня как липучку.

– Смею заверить, что ваше присутствие при моем с ним разговоре ничего бы не изменило.

– Неужели вы в это верите?

– Клаудия, вы настолько привыкли к самостоятельности, что вам кажется, будто вы можете распоряжаться и другими людьми. Но с этим бывают осечки. Я обещал Люку охранять вас, и я это сделаю, хотите вы того или нет.

Он помолчал, дав ей возможность возразить, но она ничего не сказала. Просто поняла, что здесь ей его не переспорить. А он, явно довольный тем, что настоял на своем, повесил черное платье в шкаф и закрыл дверцы.

Где надо, решила Клаудия, она проявит твердость, а сейчас, по пустякам, когда речь идет всего-навсего о покупке платья, не стоит затевать баталий, можно даже позволить себе мягкое с ним обращение. И она великодушно снизошла до пояснений.

– Там, куда я пойду, будет не очень многолюдно, я точно знаю. Несколько небольших салонов и все. И если вы будете себя хорошо вести и не лезть за мной в примерочную, я обещаю пригласить вас разделить со мной ленч.

Он что-то пробурчал себе под нос, но обсуждения ее дальнейших планов не предпринял. Пока не предпринял. А Клаудия, довольная одержанной, пусть хоть и местного значения победой, скромно улыбнулась, тактично стараясь не слишком выдать ликование.

Пока Клаудия трудилась перед телекамерами, умело обходя вопросы, касающиеся слухов о ее романе, и распространяясь перед зрителями на тему, как она пошла по стопам матери и даже сыграла роль, которую мать считала своей собственностью, Габриел Макинтайр прослушивал записи, тайно сделанные им в театре.

Как он и предвидел, здесь не оказалось ничего хоть сколько-нибудь интересного. По телефону никто Клаудии не угрожал, хотя это ровным счетом ничего не значило. Разве что подтверждало простую мысль, что, если кто-то внутри театра и затеет недоброе против примы, он не станет болтать об этом с кем бы то ни было, тем более по телефону. И Филлип Рэдмонд, как это ни огорчительно, звонил только по делам.

Пленку с записью телефонных разговоров Клаудии Мак оставил напоследок. Его в немалое смущение приводила мысль о необходимости прослушивать ее личные разговоры, ведь там могло оказаться что угодно, вплоть до разговоров интимного характера, но если он взялся защищать ее от неизвестной пока опасности, то должен будет претерпеть и это неудобство.

Однако и в записях разговоров Клаудии он не обнаружил никаких угроз тайного недоброжелателя, правда услышал там нечто, что вызвало у него невольную улыбку. Клаудия, к примеру, предложила своему отцу встретиться с Дианой и познакомиться с ней, потому что ее паб и вся эта зеленая мирная деревушка показались ей идеальным местом для новой телепрограммы, которую тот задумал. Кроме того, она просила его посмотреть на Хэзер и решить, нельзя ли ей дать для начала какую-нибудь небольшую роль, хотя своенравная девчонка вряд ли этого заслуживает.

Покупка нового платья превратилась в кошмар. В шикарном салоне неподалеку от Уинтерборнменор, ожидая Клаудию, Мак размышлял о том, что, если бы он знал, при каких обстоятельствах ему придется охранять свояченицу Люка, он бы несколько раз подумал, прежде чем обещать подобные вещи.

С другой стороны, у него имелись личные причины выяснить, кто и как сумел добраться до ее парашюта; в конце концов, пока это дело не разъяснится, он не может полагаться на надежность охранных мероприятий в собственном бизнесе.

И охрана Клаудии тоже еще не вполне им обеспечена. В дополнение к прослушиванию телефонных разговоров и просмотру почты следует установить камеры внутреннего наблюдения, и к концу недели это наверняка сработает.

Мак вспомнил, как объяснял ей, что им в целях безопасности стоит для окружающих и прессы разыграть из себя любовников, чтобы обескуражить анонимного сочинителя писем и заставить его действовать.

Ее он, очевидно, убедил. И сам был убежден, что действует правильно. Но в ту минуту, когда они входили в небольшой салон вблизи Найтсбриджа, он почувствовал всю фальшь этой затеи. Уж одно то, что раньше он ни за что не вошел бы со своим клиентом в магазин одежды. Он мог, конечно, призвать на помощь кого-то из женской части своего ополчения, а сам удалился бы на безопасное расстояние. А у него, кстати, было немало хорошо тренированных женщин, и некоторые по его приказу могли бы и без парашюта прыгнуть, лишь бы показать, на что они способны, когда им доверяют важное дело.

Но он обнаружил, что не готов доверить защиту Клаудии кому-то другому, а все должен сделать сам, даже если придется сидеть на эфемерном стульчике до тех пор, пока Клаудии не удастся объяснить интересной элегантного возраста владелице бутика, чего именно ей хочется.

– Это совсем не ваш стиль, Клаудия.

– Я знаю, Люси. Но телезрители могут этого не знать. А если и знают, то полезно иногда немного шокировать их, нравится им это или нет. В конце концов, слишком долго стараясь выдерживать стиль своей матери, я рискую им просто надоесть, чего не хотелось бы.

– Но многие находят ее стиль совершенным. Помните, как все восхищались вашей фотографией, той самой? Я, правда, не совсем уверена, что вам следовало перенимать и ее коронные позы, хотя в них вы эффектны.

Но все же, что ни говори, вы не обязаны быть точной копией Элен Френч, тем более что в чем-то на нее совсем не похожи.

– Правда?

– Ну, я имею в виду не внешне, а по характеру, вы согласны? Вам, Клаудия, следует сконцентрироваться на создании собственного образа.

– Вот потому-то я и хочу остановиться на этом платье.

– Зависит от того, в какой степени имеет смысл в вашем возрасте останавливаться на имидже enfante terrible.[9]

Клаудия вовсе не обиделась на эго замечание. Она сразу же доверилась суждению Люси и согласилась, что двадцать семь лет слишком почтенный возраст, чтобы нацепить на себя белое платьице broderie anglaise[10]да еще с оборочками.

– Вот потому-то я и пришла именно к вам, Люси. Хочется как-то обновить свой имидж, а вашему вкусу я вполне доверяю.

– На обновление имиджа требуется время. Некоторые предпочитают сделать это одним махом и тем чересчур шокируют публику, она просто обижается и может даже от вас отвернуться. Тут надо действовать постепенно, я бы сказала, вкрадчиво. Впрочем, можно и сразу, но тогда требуется какое-то крупное событие, например вы вдруг выходите замуж или ожидаете наследника. – При этих словах Люси бросила взгляд на крупную фигуру Габриела, нескладно приютившуюся на хрупком дамском стульчике в дальнем конце салона. – Вы же знаете, таблоиды обожают давать снимки беременных звезд.